III ежегодный фестиваль классической музыки «Новый год в Консерватории» пройдет с 29 декабря 2018 года по 5 января 2019 года в Большом зале Московской консерватории (БЗК). Его участниками станут аргентинский тенор Марсело Альварес, американская пианистка украинского происхождения Валентина Лисица, американо-немецкий скрипач Августин Хаделих, российский виолончелист и органист Александр Князев и др.

- В этом году мы по-настоящему гордимся нашим фестивалем – мы собрали удивительную коллекцию потрясающих артистов и интересных программ, - рассказал агентству InterMedia генеральный директор компании-организатора Ildar Bakeev Entertainment Ильдар Бакеев.

Серия мероприятий откроется 29 декабря симфоническим киноконцертом «Амадей Live in Concert». Полная оцифрованная HD-версия фильма Милоша Формана «Амадей» (1984) будет показана на большом экране в живом сопровождении Российского национального оркестра под руководством Михаила Плетнева и Московского камерного хора Владимира Минина. Шедевры В.А. Моцарта будут исполняться сотней музыкантов и хористов и в реальном времени синхронизироваться с видеодорожкой под управлением британского дирижера Нила Томпсона.

В праздничный вечер 31 декабря на сцене БЗК выступит аргентинский лирический тенор Марсело Альварес (на фото). В сопровождении оркестра Московского музыкального театра «Геликон-опера» под руководством Дмитрия Бертмана и управлением итальянского дирижера Лоренцо Коладонато артист исполнит известные арии из опер Доницетти, Верди, Пуччини и Бизе.

3 января на сцену выйдет известная американская пианистка, рожденная на Украине, Валентина Лисица. Артистка исполнит на фестивале новую программу «Чайковский Rediscovered». Это выступление станет презентацией выпуска на лейбле Decca/Universal коллекции из десяти дисков с полным собранием сочинений П.И.Чайковского для фортепиано-соло. Среди них – полная версия балета «Щелкунчик», «Коронационный» и «Славянский» марши, Торжественная увертюра «1812 год» и др. В рамках фестиваля «Новый год в Консерватории» прозвучат «Времена года» и Сюита на музыку балета «Щелкунчик» в авторской версии для фортепиано.

4 января в рамках фестиваля «Новый год в Консерватории» состоится концерт лауреата премии «Грэмми» и первого в истории обладателя премии Warner Music – американо-немецкого скрипача Августина Хаделиха. В сопровождении Московского государственного академического симфонического оркестра под художественным руководством Павла Когана и управлением дирижера Сергея Тарарина артист исполнит программу из произведений Моцарта, Бетховена, Кодали, Равеля и Чайковского.

5 января состоится выступление российского виолончелиста и органиста Александра Князева. Он исполнит концерт для виолончели с оркестром А.Дворжака, а также концерт В.А.Моцарта для фортепиано с оркестром, где Александр Князев предстанет в новой ипостаси пианиста. Вместе с Князевым на сцену выйдет симфонический оркестр Москвы «Русская филармония» под руководством Дмитрия Юровского и управлением итальянского дирижера Стефано Маццолени.

Справки и аккредитация: +7 (926) 278-0288, linnichenko@euro-ent.ru (Ольга Линниченко).

Главный редактор информационного агентства «ИнтерМедиа» Евгений Сафронов стал гостем программы «Культурный шок». Выпуск был представлен в «VK Видео» 7 ноября 2024 года.

Ведущие программы Ася Харитонова и Наталия Размашкина обсудили с Евгением Сафроновым эволюцию шоу-бизнеса, развитие массовой культуры и уникальность русского искусства.

Проект выходит при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.

Композитор и певец Пётр Налич потряс публику своим исполнением песен Владимира Высоцкого на кинофестивале Ferrum-24. Обозреватель Metro решила расспросить его об этом и жизни вообще.

Два года назад, отвечая на вопросы нашей анкеты, вы сказали, что ваш любимый писатель – Туве Янссон, а читаете вы в настоящий момент книгу лекций философа Владимира Бибихина. Часто ли вы сочетаете такие вроде бы несовместимые вещи? И кто сейчас ваш любимый писатель?

– Как-то так в моей жизни сложилось, что у меня достаточно "винегретное" мышление. Есть много писателей, которых я люблю, поэтому вопрос о любимом писателе, как и о любимом цвете, например, совершенно абстрактен и никакой особой позиции за ответом на него нет. Туве Янссон, Пушкин, Достоевский, Сэлинджер, Стивенсон, Толкин – все они разные, у всех разные взгляды на мир, и рано или поздно наступает момент, когда их читаешь и понимаешь, что они что-то "достраивают" в твоём понимании каких-то вещей.

Ну, это, наверное, такой же бессмысленный вопрос, как и про вашу любимую актрису, на который вы ответили, что это Любовь Орлова...

– Конечно, потому что никакой любимой актрисы у меня нет.

Концерт открытия фестиваля был посвящён Владимиру Высоцкому. Чья это была идея?

– Это идея организаторов, но мы уже играли программу песен Высоцкого пару лет назад в "Зарядье". Мы любим эти песни, поэтому с удовольствием согласились: жизнь слишком коротка, чтобы делать то, что тебе не нравится. Как говорил Воланд, человек внезапно смертен, о чём мы всё время забываем и постоянно пытаемся присвоить себе будущее, а от этого возникают тревога и страдания. Надо переставать это делать и пытаться жить в том периоде, в котором ты находишься, и радоваться тому, что он у тебя вообще есть.

На поверхностный взгляд может показаться, что Высоцкий не совсем "ваш" автор, потому что он больше про характер, чем про музыку, а Пётр Налич – больше о музыке. И вы исполняете его так, что мимо этого очень сложно пройти равнодушно. Как Высоцкий вообще появился в вашей жизни?

– Высоцкого чудовищно сложно петь, особенно песни на его фирменном надрыве: я ни разу в жизни не слышал, чтобы кто-нибудь, кроме него, пел эти песни убедительно. У него очень разные песни, он очень разный. В детстве на даче я с успехом пел его "Я однажды гулял по столице" – рассказового типа стилизация под блатные песни. Или у меня была пластинка с его гениальными композициями к "Алисе в Стране чудес". Так или иначе, Высоцкий предложил такую палитру, что каждый житель постсоветского пространства находит в нём что-то для себя родное и близкое, и я не исключение. Я не знаю семей, где не знают его цитат или песен.

Его "Мою цыганскую" вы спели именно как цыганскую, но он сам так её не поёт...

– Он поёт куплеты из неё в "Коротких встречах". Это вариант песни, где как раз начинается его конкретный "высоцковский" надрыв, "всё не так" и так далее – это уже его личная история, поэтому я бы, честно говоря, и не взялся за это, эти куплеты я поэтому и не пою, хотя очень люблю их, это потрясающие стихи. Я пою те куплеты, которые предполагают более отстранённую интонацию, которая, в принципе, моя интонация вообще.

Один из моих коллег, узнав, что я собираюсь с вами беседовать, заинтересовался, как вы видите существование в современном мире русского романса, который вы много поёте: дескать, это нафталиновый жанр...

– Я не понимаю, что такое нафталиновый жанр в современном постмодернистском мире. Если проследить историю искусств и историю музыки, то в них шла постепенная смена жанров до конца ХХ века, когда новых жанров уже не появляется. Далее идёт некий синтез, игра в разные жанры. Я знаю многих людей, которые играют старинную музыку XVI века. Сам я первый раз окончил Гнесинскую академию как академический певец, увлекаюсь оперой, люблю её, знаю – это что, нафталиновый жанр? А что тогда не нафталиновый жанр – Тейлор Свифт, что ли? Мне кажется, петь и играть надо то, что тебе нравится. Если кому-то что-то кажется нафталином – ну, отойди и не слушай. Когда кто-то предлагает думать так, как он, или подогнать кого-то под свою систему ценностей, это значит, что он не вполне в ней уверен, мне кажется.

Вы потом в Гнесинке учились и на композиторском отделении...

– Да, в прошлом году я окончил Гнесинскую академию как композитор. Так удачно сложилось, что в 2015 году я окончил её как вокалист, а потом начал думать, как ещё подучиться, потому что чувствовал, что для моих запросов мне довольно сильно не хватало конкретных навыков, кругозора и так далее. Но не знал, что делать, потому что второе и третье образование уже платные. И тут Федя Сухарников, дирижёр, который на фестивале дирижировал оркестром, мой старинный товарищ по Гнесинке, рассказал мне, что появился Президентский грант на бесплатное высшее дополнительное образование, и предложил сходить показаться на композиторскую кафедру. Я сходил, там меня одобрили, я поступил на обучение и очень этому рад, потому что попал к прекрасному профессору Кириллу Евгеньевичу Волкову, которого я сейчас периодически зову на свои какие-то, которые могут показаться интересными, мероприятия. И в общем, на мой взгляд, я после этого обучения "прокачался".

Вы поняли, что что-то делали не так, стали писать по-другому?

– Поменялся и кругозор, и технология, понимание стиля, аранжировки, оркестровки, композиция, горизонтальное и вертикальное мышление – всё это вместе плюс такая понятная многим вещь, как отпадение комплекса "чем сложней – тем лучше". У многих начинающих композиторов есть такая особенность – переусложнять, чем они часто камуфлируют свою неуверенность. От этого я тоже избавился.

Насколько сложно руководить коллективом и развиваться лично – что-то писать, сочинять? Или это параллельно идущие процессы?

– Конечно, параллельно: один процесс другой всегда корректирует, убирает ненужное и добавляет что-то необходимое. Например, это было даже здесь на концерте: я делал половину аранжировок к исполняемым песням Высоцкого – из тех, к которым не было устойчивых аранжировок или они были, но какие-то чудовищные, которые мне не нравились. Например, "Дом хрустальный" – Высоцкий всегда по-разному её пел, и я нашёл версию, которая мне нравится гармонически, и взял её за основу для своей аранжировки. И здесь уже я понимаю, что поймал какую-то интонацию, нашёл комбинацию из нескольких инструментов, которые дают клёвую краску.

У Высоцкого есть много о борьбе, преодолении, героических людях. Насколько вам это близко или интересно? Концерт назывался "Выше гор могут быть только горы" – что у вас с горами, кстати?

– Я очень люблю горы и очень хорошо катаюсь на горных лыжах. По поводу темы героизма, которого у Высоцкого иногда даже с переливом. В "Балладе о борьбе" у него есть такие прекрасные слова: "Книжные дети, не знавшие битв". Я понимаю, что это был комплекс всех битников 1960-х годов, потому что это было поколение после героев Второй мировой войны и они, видимо, действительно чувствовали себя ужасно инфантильными и не имеющими пространства и возможности хоть как-то приблизиться к жизненной опытности и уверенности этих людей, которые прошли такую страшную войну. Это прямым текстом поётся в "Балладе о борьбе". Книжные дети – это очень тонко. Так что у него всегда есть рефлексия – не просто "бороться и искать, найти и не сдаваться", а всегда очень тонкая и поэтическая рефлексия на всё это.

Или он был очень близок к этому поколению людей и поэтому хорошо понимал их ощущения и проживал их как свои...

– Конечно, к нему постоянно подходили фронтовики и говорили: "Это же всё про нас". Он, как настоящий огромный художник, очень точно эмпатировал и передавал в стихах их чувства.

После "Евровидения" вас стали больше знать в Европе?

– Появились, конечно, люди, которые заинтересовались моей музыкой и даже пишут до сих пор, но их очень немного и пиар сработал, в основном, в русскоязычном пространстве.

А сербохорватское пространство?

– Вы знаете, хотя дедушка у меня был боснийцем, никогда меня никто туда что-то не зовёт, не говорит "родной братко, приезжай". Правда, через какое-то время после "Евровидения" мне написали родственники: двоюродный брат моего папы, намного его старше, журналист, мы с ним мило переписывались, он присылал фотографии Наличей из города Тузла, звал в гости, но повода так и не нашлось.

Наверное, бессмысленно спрашивать у вас о том, к каким вы песням и жанрам стремитесь, потому что вы хотите охватить многое...

– У меня никогда не было задачи охватить многое, потому что это какое-то коллекционирование. Просто так в моей жизни выходит, что есть какая-то лирическая составляющая и в песнях она выглядит так, в оркестровой версии чуть по-другому, а для более боевитых вещей есть, наверное, какой-то приоритет в фактурах – мои музыканты это лучше знают. Если вещь получилась живая, то с попытками что-то охватить это не связано.

Сложно ли сочинять дома, когда вокруг бегают дети и происходит вся эта домашняя жизнь?

– Сложный вопрос, потому что иногда думаешь: надо взять себя в руки, снять небольшую студию и сидеть там спокойно с компьютером и роялем. Но, с другой стороны, всё время есть страх, что я приду туда, а внутри меня ничего нет. Часто очень хорошие музыкальные идеи приходят на ходу – например, убегаешь забирать младшую дочку из детского сада и вдруг приходит какая-то идейка, ты записываешь её на диктофончик, и из неё потом вырастает что-то клёвое в студии. И такое бывает сплошь и рядом.

Что лучше всего получается – когда долго над чем-то трудишься или то, что приходит легко?

– Это смешанные процессы, потому что бывает мучаешься и потом всё это выкидываешь, а потом вдруг появляется светлая мысль, но что в результате чего произошло, поиски этой причинно-следственной связи уводят нас в метафизическую глубину. Мы не знаем, откуда что берётся в итоге и почему, – может, просто потому что ты вышел в дождь, намок и простудился. Мы этого не знаем, поэтому я не могу сказать "я всегда работаю так и это круто". Я надеюсь, что у меня и впредь будет возможность делать какие-то интересные штуки, которые будут интересны не только мне, но и людям, и я буду адекватно оценивать, что это действительно хорошо получается, а не какое-то дикое мясо.

Когда вы стали музыкантом, архитектурой уже не занимались, не проектировали?

– Не поверите: когда началась пандемия и я остался без работы, то попросился в артель к своему папе-скульптору, с которым работает мой старший брат. У них была большая архитектурно-скульптурная работа, связанная с музеем в центре Москвы, и я с удовольствием год работал у них подмастерьем. Концертов тогда не было никаких, так что это был очень удачный опыт. Когда у папы с Пашей бывают какие-то подработки, они меня припрягают, и это всегда прикольное приключение, хотя такие истории занимают сейчас процентов пять моей жизни. Опять же, если друзья просят спроектировать дачу, то я говорю – давайте, я всё очень хорошо сделаю бесплатно. И сажусь рисовать, чертить планчики...

Представители «Русского радио» и телеканала RU.TV посетили госпиталь МВД России в Москве 6 ноября 2024 года. Визит стал частью работы радиостанции по поддержке российских медиков, военных и правоохранительных служб.

В Главном клиническом госпитале МВД РФ прошел живой камерный акустический концерт. Перед врачами и пациентами выступили Ирина Ортман и Анастасия Макеева. Для полицейских, прибывших из новых регионов и проходящих в настоящее время лечение, певицы спели прямо в палатах.

- Мы с самого начала ездим на передовую. Вспоминаю первое выступление в госпитале перед ребятами – я разрыдалась, – говорит Анастасия Макеева. – Для меня они – цвет нашей нации, будущее и возрождение нашей невероятной страны. Я в восторге от этих людей, потому что у них нет времени врать. Мы много выступали перед разведчиками, штурмовиками, отрядами обеспечения. Они настолько искренние, чистые душой! Мы с радостью приняли приглашение «Русского радио» и очень довольны, что нам доверили почетное дело – сказать ребятам, что мы ими гордимся.

«Русское радио» и телеканал RU.TV также привезли в госпиталь медикаменты и расходные материалы. В продолжение инициативы Владимира Киселева одному из сотрудников ГУ МВД России по Херсонской области был вручен сертификат на 1 миллион рублей от члена совета директоров «Русской Медиагруппы» Юрия Киселева. Сертификат передал управляющий директор холдинга Дмитрий Медников, который отметил мужество и стойкость всех полицейских, выполняющих задачи в новых регионах.

- Мы рады, что у «Русской медиагруппы» есть ресурс поддержать людей, представителей таких героических профессий, – подчеркнул Дмитрий Медников. – Сегодня медиа играют большую роль в социальной жизни страны, во многом формируют общественное мнение. И такие охватные медиа, как РМГ, должны становиться примером гражданской позиции.