Евгений САФРОНОВ, генеральный директор информационного агентства InterMedia

Выступление на Круглом столе «Проблемы и перспективы развития массовой культуры как неотъемлемого фактора социального и экономического развития страны» в рамках IX Международного форума «Интеллектуальная собственность–XXI век» (Торгово-промышленная палата РФ).

Сегодня здесь собрались представители самых различных структур – частных, государственных, общественных, которым не надо объяснять, что массовая культура является главным оружием цивилизационной борьбы, и в политике этот инструмент намного эффективнее гаубиц. Мы все помним знаменитую цитату Ленина о «важнейшем из искусств», которая ходит в нескольких версиях, ни одна из которых не подтверждена, - но одна из них звучит так: «Пока народ безграмотен, из всех искусств важнейшими для нас являются кино и цирк». Неизвестно, действительно ли вождь пролетариата это говорил, но факт остается фактом - тогда не существовало концертной отрасли и массового кино, в стране практически не было радио, не говоря уж о телевидении, а ведущими массовыми искусствами были именно кино и цирк. Вождь пролетариата, несомненно, отлично понимал их значение и важность для идеологической борьбы. Прошло несколько десятилетий, были освоены эфирные среды, список секторов массовых искусств расширился, значение их возросло многократно, и уже в 30-е годы речь шла о гонке культурных вооружений. СССР тогда в этой гонке был одним из первых игроков, и вовсе не только за счет железного занавеса. Однако лидерство в этой гонке было не за СССР и даже не за США. Мы помним, что регулярное эфирное телевидение и даже бытовые магнитофоны впервые появились и начали быстрыми темпами развиваться не где-нибудь, а в гитлеровской Германии. Мы помним также, что было дальше. И это прямое доказательство того, что массовая культура может быть использована в любых, даже самых отвратительных и античеловеческих целях. История XX века не оставляет места для сомнений в эффективности использования массовой культуры для решения глобальных политических задач.

Именно поэтому недопустима недооценка значимости массовой культуры как ключевой позиции в формировании национального сознания и идентичности. К сожалению, именно это и наблюдается в российском обществе в последние десятилетия.

Попробуем понять, что представляет собой массовая культура в XXI веке.

Время, затрачиваемое на потребление сегментов массовой культуры (%)

Источники: Statista, экспертная оценка InterMedia, 2014-2016 гг.

В современном мире всё быстрее рушатся естественные границы между культурами, что приводит не только к несомненно положительному культурному взаимообмену, но и к весьма печальному и, к сожалению, закономерному явлению – угасанию национальных культур. Понятно, что в этом случае речь идет не просто о культурном процессе – это серьёзная политическая проблема. Национальные культуры сейчас находятся на переднем крае цивилизационной борьбы, но вследствие снижения их влияния национальные аудитории переключаются на продукцию доминирующих зарубежных культурных индустрий, и происходит это практически во всех странах мира. Уважающие себя государства хорошо понимают связанные с этим риски и, конечно, принимают меры.

Можно приводить сотни примеров, но из-за недостатка времени ограничусь лишь одним. Вспомним, одним из первых послевоенных договоров между Францией и США в 1946 г. (соглашение Блюма-Бирнса) были закреплены преференции США в первую очередь в двух аспектах: в авиапроме и кинопрокате. Стоит вдуматься в то, насколько серьезную роль США отводили (и отводят) борьбе в области массовой культуры, если госсекретарь Джеймс Бирнс в международных переговорах уделял первостепенное внимание этому вопросу в дни, когда еще не завершился Нюрнбергский процесс. Впрочем, Франция через несколько лет расторгла соглашение и вернулась к политике защиты отечественной массовой культуры (по времени это совпало с отказом Франции от участия в военной организации НАТО, и только очень ленивый аналитик не увидит связи между этими событиями).

Самое время вернуться к тому, какое место в мире сейчас занимает массовая культура РФ. Вот структура мировой индустрии:

Мировая индустрия звукозаписи в 2015 г. ( млрд)

Источники: RIAA, IFPI, InterMedia

А вот что происходит в области кино.

Ведущие мировые кинорынки (бокс-офис, 2007-2014 гг., млрд)

Источники: European Audiovisual Observatory, MPAA, IHS, Rentrak, Statista

Мы видим, что роль РФ в мировой массовой культуре крайне мала (вхождение в десятку по кинематографу не должно вводить в заблуждение, так как более 80% сборов приходятся на западные, в первую очередь – голливудские фильмы). Сопоставив с первой диаграммой, мы видим, что олигархат США по основным секторам контролирует более половины мирового оборота культурной индустрии, и в последние годы только наращивает влияние за счет лидерства в IT-индустрии (как это происходит в нашем случае - предмет отдельного разговора).

Объяснить это явление просто: кризисы последних лет ударили в первую очередь по менее защищенным национальным культурам, которым все сложнее противостоять культуре американской, имеющей многократный запас прочности. О противостоянии на мировом рынке уже речь не идет, усилия направлены только на борьбу за свою аудиторию. Пока это неплохо получается у азиатов – важную роль играют национально-культурные и языковые особенности, успешно выполняющие роль культурного барьера. А вот страны, близкие европейской культуре, такого иммунитета не имеют, потому вынуждены принимать особые защитные меры.

Резюме:

1. Бесспорным лидером мировой массовой культуры в последние десятилетия являются США. Все остальные национальные культуры вынуждены с переменным успехом соревноваться с США на своей территории.
2. Позиции России крайне слабы.
3. Почти все культурные рынки, включая американский, переживают стагнацию, некоторые – рецессию.
4. Постоянно и активно растет только один значимый культурный рынок – китайский, что является прямым результатом государственной политики Коммунистической партии Китая.

От мировых проблем перейдем к российской повестке дня. Основной вопрос сегодняшнего круглого стола – инициативы последнего времени, связанные с регулированием зрелищной индустрии в Российской Федерации. Этих инициатив в последние два года было неожиданно много. Возможно, именно теперь государство наконец-то осознало значимость массового искусства?

Попробуем разобраться. Сейчас в Госдуме рассматривается сразу два таких законопроекта:

«Об основах предпринимательской деятельности организаторов зрелищных мероприятий в Российской Федерации»
«О единой федеральной автоматизированной информационной системе сведений о проводимых зрелищных мероприятиях».

Плюс к этому несколько ранее был внесен проект Федерального закона о глобальном лицензировании, имеющий в значительной степени революционный характер и призванный вернуть правообладателям справедливое вознаграждение. По ряду причин его принятие было отложено.

На наш взгляд, оба законопроекта имеют неплохой потенциал как для упорядочения ситуации в отрасли, так и для увеличения доходов правообладателей. Однако обращает на себя внимание то, что принципиально важные для нашей культуры законопроекты создаются не связанными между собой рабочими группами и используют различный понятийный аппарат. Это не вселяет надежд на скорое возвращение в отрасль системного и продуманного подхода к регулированию.

Здесь стоит напомнить, что популярная (она же народная, массовая) культура была объектом пристального внимания идеологических структур СССР с 20-х годов прошлого столетия вплоть до 1991 года. Занимались этим в первую очередь структуры, подчиненные Министерству культуры СССР и минкультам союзных республик. После распада СССР Министерство культуры России сосредоточилось исключительно на поддержке музыкального наследия. Иными словами, отрасль в целом просто осталась без регулятора.

Давайте рассмотрим структуру культурно-зрелищной индустрии нашей страны.

Структура культурно-зрелищной индустрии РФ по секторам
(предварительные данные 2015 г., все виды доходов, млн руб.)

Источник: InterMedia

Этот расчет уже не первый год проводится агентством InterMedia. Те, кто следит за нашими исследованиями, могут заметить, что с прошлого года вырос сегмент афишных концертов (что, впрочем, не компенсирует обвальный спад 2013-2014 гг.), продажи физических носителей опять же продолжили падение, а вот цифровые продажи немного выросли. Но радоваться здесь нечему: пока нищие правообладатели дерутся с убыточными онлайн-сервисами за свои медяки, основные деньги, заработанные на созданном ими творческом продукте, продолжают уходить другим. Кому? Как и планировалось, производителям оборудования и его импортерам, а также интернет-провайдерам, операторам связи и другим представителям большого технологического бизнеса, то есть структурам, практически ничего не вкладывающим в производство этого самого творческого продукта. Это, вообще-то, главная проблема мировой, а не только российской культурной индустрии. Решение этой проблемы лежит в области коллективного управления правами, но такого решения ни в России, ни в мире пока нет.

В результате – катастрофическая ситуация, о которой агентство InterMedia предупреждало много лет назад, ведь музыкальная индустрия просто не может существовать без отлаженного механизма защиты авторских и смежных прав. По данным InterMedia количество рекорд-лейблов и музыкальных издательств в России к сегодняшнему дню сократилось с двух сотен до десятка, их общий оборот уменьшился в тысячи раз. Разрушение структуры отрасли, коллапс индустрии звукозаписи и крах иллюзий в отношении цифрового музыкального рынка привели к тому, что объем производства новых отечественных звукозаписей за последние 10 лет сократился более чем вдвое. Во много раз уменьшились доходы создателей музыки – авторов, исполнителей, в результате, что самое печальное, постоянно сокращается их число. Профессионалы уходят из индустрии, а молодые на их место не приходят. Зато появляются представители «художественной самодеятельности», имеющие сторонние источники дохода, зачастую располагающие значительными возможностями для собственного продвижения и развития карьеры, но, к сожалению, далеко не всегда блещущие талантами. Стоит ли в этой ситуации критиковать отечественных авторов и исполнителей за невысокий творческий уровень, а слушателей – за недостаточный патриотизм?

Печальная цифра: по данным InterMedia, 20 лет назад отечественная музыка занимала на нашем рынке 70-75%. Сейчас – всего 50%, а по новым направлениям актуальной музыки, популярной среди молодежи, лишь 10-20%.

Я уверен в том, что такое развитие ситуации можно было бы предотвратить, если бы в отрасли был ответственный и авторитетный регулятор с серьезными лоббистскими возможностями. В свое время отсутствие отраслевого регулирования в чем-то было благом для индустрии, но в последнее время становятся заметнее и минусы этой «свободы», и дело не только в развале рекорд-индустрии. В зрелищной индустрии все чаще наблюдаются случаи не просто нецивилизованных, но и откровенно мошеннических действий, процветает недобросовестная конкуренция, а обманутым в результате оказывается зритель. Это подрывает доверие к отрасли, снижает доходы, заметно мешает её развитию.

Основные участники индустрии – как государственные, так и частные – уже понимают, что разумное регулирование отрасли стало насущной необходимостью для повышения её эффективности и влияния на сердца и умы.

Остановлюсь на нескольких важнейших проблемах эффективного регулирования отрасли. При этом, дабы наша беседа не ограничилась простым критиканством, озвучу разработанные экспертами агентства InterMedia практические предложения по решению этих проблем.

Первая из проблем – отсутствие официальной информации о зрелищной индустрии. Отрасль просто закрыта, данные Росстата носят формальный характер и не отражают состояние дел. Не рассчитываются ни количество мероприятий, ни количество билетов, ни объемы продаж, ни обороты. Агентство InterMedia, изучая отрасль более четверти века, системно пользуется открытыми источниками, экспертными оценками, косвенными расчетами, но это, конечно, не может заменить официальную информацию. Нужно приветствовать тот факт, что один из новых законопроектов предполагает наведение в этой сфере определенного порядка. Введение Единой федеральной системы, если и не решит проблему сразу, то, по крайней мере, сможет обозначить верное направление её решения.

Однако главной проблемой в законодательном регулировании культурных индустрий РФ неожиданно оказалась проблема терминологии. Она оказывается принципиальной для всех без исключения попыток предложить законодательные решения, и многие из присутствующих - тому свидетели.

В результате парадоксальным образом государство просто не имеет возможности даже более или менее точно указать область применения тех или иных федеральных законодательных актов, не говоря уже о налаживании учета и отчетности.

Эта проблема несовершенства, вариабельности используемой сейчас терминологии связана с советским наследием. Дело в том, что зрелищная отрасль у нас возникла незадолго до Октябрьской революции, а её интенсивное развитие протекало исключительно в реалиях СССР, под жестким управлением идеологических руководителей. Вследствие этого регулирование отрасли строилось на терминах, носящих отчетливо «социалистический» характер – субъективно-оценочный, часто идеологизированный, основанный на условных жанровых признаках. Значительная часть этих терминов и определений автоматически перекочевала в современное российское законодательство, несмотря на то, что их точное определение и проведение разграничения между ними ни с юридической, ни с научной, ни с практической точки зрения чаще всего просто невозможно.

В советском законодательстве точных определений этих терминов также не давалось – все определялось решениями чиновников соответствующих учреждений. Список таких терминов не так давно мы обсуждали в Государственной Думе. Сейчас я приведу большой, но неполный список – он сильно удивит многих из присутствующих. Но с фактами не поспоришь:

Ни один из этих терминов не имеет и не может иметь объективного определения. Однако все они используются в действующем законодательстве, что сильно осложняет работу отрасли и создает не просто правовую неопределенность, но и широчайшие возможности для злоупотреблений. Изначально эта проблема связана со спецификой культурной отрасли, не предполагающей однозначных определений и трактовок жанров, и находящейся в постоянном развитии. В какой-то мере это пока наблюдается и в мировой практике, однако за столетия непрерывного развития и борьбы за реальную эффективность законодательства этот вопрос в развитых странах успешно находит свое решение. Уже в XX веке в Европе, США и Канаде постепенно отказываются от указанных терминов в пользу более широких и всеобъемлющих. К примеру, в 41-м классе Международной классификации товаров и услуг пока еще используются раздельно понятия «concert», «show» и «live performance», однако в международной законодательной практике все чаще фигурирует более общий термин «live performance» («живое представление» или «живое зрелищное мероприятие», то есть проводимое при непосредственном участии творческих работников, в отличие от воспроизведения записей – например, кинопоказа).

Добавим, что термины, заимствованные в последнюю четверть века из американского и европейского законодательства, далеко не всегда у нас переводились корректно, что породило дополнительную правовую неопределенность. К примеру, в переводе на русский язык Международной классификации товаров и услуг понятие «concert» переведено близко к реальному использованию термина, а вот понятие «show» переведено как «спектакль», что в соответствии с практикой современного русского языка значительно искажает смысл этого понятия в сторону сужения. В результате организатор получает прекрасную возможность для манипуляций, и используется эта возможность далеко не всегда в интересах отрасли и общества в целом.

Несколько примеров:

1. Налоговый кодекс РФ предоставляет льготу по НДС таким организациям, как «театр», «концертная организация» и «концертный коллектив», а вот организация "концертный зал" просто забыта. Это, разумеется, абсолютный нонсенс – для получения законной льготы концертные залы по всей стране вынуждены документально доказывать своей налоговой инспекции, что они являются концертными организациями или театрами, либо специально создавать дочерние организации. И все это при том, что эти термины не только не имеют определений, но и давно потеряли свой практический смысл.

2. Казус с ансамблем «Поющие гитары». Суть дела вкратце, не вдаваясь в детали: владелец товарного знака, зарегистрированного для «проведения спектаклей и шоу-программ», подал в суд на бывших солистов ансамбля, которые без разрешения продолжали выступать под тем же названием и с той же программой. Оппоненты же заявили, что они проводят не «спектакли», как указано в свидетельстве истца, а «концерты», Суды нескольких инстанций, в том числе Суд по интеллектуальным правам, отклонили иск на основании того, что «услуги по организации концертов и спектаклей существенно различаются по своему виду, кругу потребителей, условиям оказания услуг и их месту, требованиям к афишам и рекламе, где четко указывается формат мероприятия». Вдумайтесь, одна и та же программа, одно и то же название, а разница лишь в том, что на одной афише написано слово «спектакль», а на другой – «концерт». Разумеется, это обычная подмена терминов в целях недобросовестной конкуренции, но эту подмену поддерживают суды. Винить их в этом нельзя, они действуют по закону, который был написан бездумно и формально.

3. В недавно принятом Федеральном законе «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» «зрелищным мероприятием» предлагается считать «демонстрацию информационной продукции» – буквально так, ни много ни мало. Вот такая, с позволения сказать, формулировка, в соответствии с которой в эпоху информационных технологий можно привлечь к ответственности чуть ли не любую организацию страны (скажем, овощную базу, которая разместила объявление о найме сотрудников без указания возрастной категории для этой, несомненно «информационной продукции»).

Перечислять подобные случаи можно долго. Эксперты информационного агентства InterMedia убеждены в том, что такая терминологическая вакханалия просто сводит на нет попытки упорядочения массовых культурных отраслей и заметно тормозит её развитие.

Детально проанализировав ситуацию мы вносим предложение об отказе от использования во всех вновь принимаемых законодательных актах сферы культуры устаревшей и неопределенной терминологии. Представляется вполне обоснованным также и значительное сокращение количества используемых терминов. Мы предлагаем следующий список базовых терминов:

· Публичное живое исполнение (показ) произведений.

· Публичное исполнение (показ) записи произведения.

· Зрелищное мероприятие (публичное исполнение, соответствующее определенным критериям).

· Организатор зрелищного мероприятия.

· Производитель аудиозаписи/аудиовизуального произведения (продюсер).

· Творческий работник.

· Исполнитель.

· Автор.

Мы уверены в том, что решение указанных проблем позволит в значительной степени упорядочить отрасль и оптимизировать процесс регулирования, избавившись от излишних, затратных и потерявших свою актуальность норм и процессов в столь важных для страны массовых зрелищных отраслях.

В заключение хотелось бы высказать уверенность в том, что только объединенными усилиями нам удастся найти решения непростых проблем отечественной культурной индустрии и ускорить её развитие.

Новый трейлер и дату премьеры сериала «Охотники за призраком» (ранее известного как «Мы здесь, чтобы вам помочь») представил 21 декабря 2024 года на фестивале «Хомякон» онлайн-кинотеатр Okko. «ИнтерМедиа» напоминает, что главные роли в мистическом проекте режиссёра Дмитрия Тюрина исполнили Арсений Касперович, Алексей Маклаков, Вадим Филипченков, Марьяна Спивак, Сергей Яценюк, Алиса Дмитриева, Владимир Верёвочкин, Виталий Даушев, Мария Лисовая, Таисья Калинина, Александр Робак, Эльдар Калимулин, Денис Прытков и другие.

В центре сюжета – 12-летний Женя Кирсанов (Филипченков), чья мама (Спивак) погибла во время пожара у них дома. Когда подросток приходит в себя в больнице и узнает страшную новость, с ним знакомятся двое мужчин - бывший следователь Максим (Маклаков) и его странный немой напарник (Касперович). Они рассказывают Жене, что его маму убил не пожар, а некая таинственная сущность, которая вселяется в людей. Чтобы поймать и победить призрака, мальчику надо погрузиться в сон и пообщаться с умершей матерью.

Премьерный показ «Охотников за призраком» стартует в Okko 17 января 2025 года.

Финальный трейлер фильма-сказки «Волшебник Изумрудного города. Дорога из жёлтого кирпича» был представлен 21 декабря 2024 года на фестивале «Хомякон». «ИнтерМедиа» напоминает, что главные роли в картине режиссера Игоря Волошина исполнили Екатерина Червова (Элли), Юрий Колокольников (Железный Дровосек), Евгений Чумак (Страшила), Артур Ваха (Трусливый Лев), Светлана Ходченкова (Бастинда), Василина Маковцева (Гингема), Дмитрий Чеботарев (Урфин Джюс), Сергей Епишев (Людоед), Яна Сексте (Рамина), Александра Богданова (Виллина) и джек-рассел-терьер Уджер (Тотошка), которого озвучил Денис Власенко.

В ролике показано, как девочка отправляется к волшебнику Гудвину и знакомится со своими будущими попутчиками, а также можно увидеть и других персонажей сказки Александра Волкова.

В российский прокат «Волшебник Изумрудного города. Дорога из жёлтого кирпича» выйдет 1 января 2025 года. В декабре компания «Централ Партнершип» объявил график появления следующих фильмов кинофраншизы (всего их будет семь, как и книг в серии). Вторая часть, с подзаголовком «Злая Ведьма» выйдет 1 января 2027-го, затем последуют «Возвращение домой» (2028) и «Урфин Джюс» (2029).

Тилль Линдеманн выпустил 20 декабря 2024 новый сингл «Meine Welt» (в переводе с немецкого «Мой мир» - Прим. «ИнтерМедиа»). Автором музыки и продюсером трека выступил молодой немецкий музыкант Николас Людвиг, слова написал сам Тилль. Это уже третья сольная вещь лидера Rammstein, вышедшая в текущем году, после «Entre Dos Tierras» и «Übers Meer» («Через море»). «ИнтерМедиа» напоминает, что в ноябре 2023 года Тилль выпустил сольный альбом «Zunge».

Новая песня дала название европейскому туру, в который Линдеманн планирует отправиться в октябре 2025 года. А будущем летом у него запланированы выступления на нескольких фестивалях.