(О СВОЕЙ ПЕРВОЙ РАБОТЕ В ФИЛЬМЕ ОТЦА «ВАС ВЫЗЫВАЕТ ТАЙМЫР»)

«Это дело случая. Папа искал актрису, которая бы сыграла чистую и наивную девочку Дуню. И однажды наш сосед и друг семьи Леня Платов, который работал на «Мосфильме» художником, сказал: «Что ты мучаешься, попробуй Ленку». Я была круглолицей и веснушчатой. На роль я подошла. Играть мне нравилось, но актрисой я становиться не хотела. Представляла, что буду философом. Однако решила начать свое образование с театрального училища. Все знакомые родителей там учились и казались мне личностями яркими и раскрепощенными».

(О РОМАНЕ С АНДРЕЕМ КОНЧАЛОВСКИМ)

«Это была влюбленность актрисы и режиссера во время съемок картины. Не было бы этих обстоятельств, думаю, мы бы прошли мимо друг друга. Надо понимать, каким Андрей Сергеевич был в те годы на площадке. Он всех вовлекал в свою орбиту. Все мы читали и цитировали книги, которые читал он. Вслед за ним увлеклись сыроедением и вегетарианством. Повторяли его мысли про Восток и Запад. Мы все начинали преображаться, думая, что становимся чуть-чуть похожими на него, немного европейцами… Когда у актеров что-то не получалось, и мы мучились, Кончаловский говорил: «Ребята, мы страдаем, а кто-то придет, купит билет за рубль, сядет на задний ряд и будет целоваться с девушкой. Это игра. Легче!» При этом он сам так эмоционально переживал на площадке за героев, что переигрывал нас всех, сидя в своем режиссерском кресле. В него все влюблялись: гримерши, художники, актеры. Саша Градский, который писал музыку... Ну и я тоже влюбилась в Кончаловского. А он влюбился в меня. Начался роман, который продлился три года».

(КАК ПЕРЕЖИЛА ОКОНЧАНИЕ ЭТОГО РОМАНА)

«Я сыграла в картине «Ася» Иосифа Хейфица, перенаправив на роль свои эмоции. И получила за нее призы на международных фестивалях. Я встретила мужчину, которого полюбила. Он был врачом французского посольства. Дело шло к женитьбе, но его отец отказал ему в необходимой поддержке. Он уехал. Нас разделил «железный занавес». Я стала «бывшей женщиной французского доктора», а не Кончаловского… Но вот что странно: с Андреем Сергеевичем мы уже много лет живем отдельной жизнью. И все равно меня постоянно спрашивают журналисты о нашем романе».

(ПОЧЕМУ УЕХАЛА В АМЕРИКУ)

«Был целый комплекс причин… Я пришла в кино в 16 лет, много снималась и играла в театре. И годам к двадцати восьми испытала полное отторжение от всего, что я делаю. Ко мне подходил гример, и у меня начиналась истерика: мне не хотелось, чтобы до меня дотрагивались. Меня красили, одевали, говорили, как двигаться, как ходить. Я чувствовала себя объектом — гримера, режиссера, костюмера. Было ощущение, что мой уставший двойник всем зачем-то нужен, а настоящая я забилась в угол, и ей душно.

К профессиональному кризису добавилось и то, что мной заинтересовались органы. Вызывали в МВД, в КГБ, просили рассказывать о том, что происходит в моем окружении, в котором были иностранцы. Заставили подписать бумагу, что я об этом никому, даже родным, не расскажу. С поразительной регулярностью звонили домой ровно в 11 утра. Я просила маму отвечать, что меня нет. Иногда подходила к телефону сама и говорила: «Лены нет». Благо наши голоса похожи…

В общем, от такой жизни я впала в депрессию. Казалось, тяжело заболею или умру. Нужна была резкая перемена. И она произошла: в январе 1982 года, придя вместе с Сашей Абдуловым и Леней Ярмольником в гости к знакомой американке, я встретила там своего будущего мужа, Кевина. Через несколько месяцев он сделал мне предложение. А в сентябре 82-го я уехала в США».

(О РЕАКЦИИ РОДНЫХ НА ЕЕ ОТЪЕЗД)

«Папа очень переживал и даже не пришел на мою свадьбу. После отъезда я увидела своих родных не скоро — въездную визу мне не давали. Раз в полгода моя мама подавала заявление в ОВИР о том, что она меня приглашает в гости. И получала отказ с формулировкой: «Не считаем целесообразным». Просьбу можно было повторить только через полгода. Отказов было девять. На десятый раз мама получила согласие. Я уехала при Брежневе, а впустили меня при Горбачеве. В «Шереметьево» меня встречали сестра Маша, мама и папа с пролетарскими красными гвоздичками. Мы поехали домой, где нас ждала бабушка, та самая, которая отсидела в лагерях 22 года. Когда она меня увидела, сказала: «Лена мутировала».

(КАК АДАПТИРОВАЛАСЬ В АМЕРИКЕ)

«Мой культурный шок проходил в очень комфортном режиме. Кевин — славист, преподаватель русского языка и литературы. Он прекрасно понимал русскую психологию и юмор. Вообще шутить на иностранном языке — неблагодарная вещь. Юмор у каждого народа свой. Как-то раз сидим у родителей Кевина, беседуем с их подругой — пластическим хирургом. Она обращается ко мне: «Если есть необходимость, я могу быть вам полезной». Я, усмехнувшись, отвечаю: «Если только мой хвост...» Она недоуменно переспрашивает: «Хвост?!» Я киваю: «Отрезать мой хвост». Она вопросительно смотрит на Кевина. Он начинает ей объяснять, что я шучу. Но хирург насторожилась и перевела разговор».

(О РАБОТЕ В АМЕРИКЕ)

«Устроилась в датскую кофейню. На собеседовании хозяин меня спросил, что я умею делать. Ответила: «Ничего». Ошарашенный такой честностью, он меня взял. В Америке я сменила много мест работы. Был период, когда я работала в Нью-Йорке на 47-й «бриллиантовой улице». Контора специализировалась на продаже золотых слитков и кофе. Впервые в жизни я превратилась в офисного работника с графиком «с девяти до пяти» и строгим дресс-кодом. К счастью, я оказалась не единственным человеком из СССР. В офисе имелся соотечественник, Виктор, — парень из Вильнюса, бывший психиатр. Дурак дурака видит издалека. Мы с ним бесконечно хохотали, чтобы скрасить серые будни в этой конторе. Помню, он предложил мне посниматься на аппарате ксерокса, я тут же согласилась: прикладывала к машинке лицо то одной, то другой стороной, меняя выражения. Потом мне сказали, что это вредно, но дело сделано. У меня, кстати, те картинки сохранились. Черно-белые и очень эффектные».

(ОБ ОКОНЧАТЕЛЬНОМ ВОЗВРАЩЕНИИ В МОСКВУ)

«Не люблю слово «окончательно». С конца 93-го года я постоянно живу и работаю в Москве. Скажу откровенно, это было интуитивное решение — вернуться. В 88-м году приехала повидаться с родными, и вдруг мне стали поступать предложения о съемках. В результате провела здесь год и снялась в «Комедии о Лисистрате» Валерия Рубинчика, «Анне Карамазофф» Рустама Хамдамова, «Чернов/Chernov» Сергея Юрского и «Ловушке для одинокого мужчины» моего отца. Так на новом витке и совсем с другим подходом я вернулась в профессию. Все стало складываться одно к одному. Спустя какое-то время я встретила Андрея Ташкова. С ним и с профессией у меня получились самые продолжительные взаимоотношения (Смеется.)».

(СНИМАЕТСЯ ЛИ СЕЙЧАС)

«Периодически. Ничего особо интригующего не предлагают, но я от работы не отказываюсь. А в театре я играю одну роль — Медею в спектакле «Москва. Психо». Больше проектов на сцене нет. Недавно в двух театрах мне сказали: «Лена, приводи любого режиссера, бери любой материал». Но пока я не готова. Не знаю, что хочу сыграть».

(КАК БЫ СЛОЖИЛАСЬ ЕЕ АКТЕРСКАЯ СУДЬБА, ЕСЛИ БЫ ОНА НЕ УЕХАЛА В АМЕРИКУ)

«Была бы какой-нибудь заслуженной, а может, народной…»

(СЧИТАЕТ ЛИ СЕБЯ СВОБОДНОЙ)

«У меня нет звания, дачи, машины... Я официально не состою в браке, у меня нет детей. Я не то что свободна… А, скажем так, чувствую себя неплохо. Мне нравится, что очень многое уже не является для меня задачей и не надо за это бороться в силу возраста. Например, мне все равно, замужем я или нет».

(ЖАЛЕЕТ ЛИ, ЧТО У НЕЕ НЕТ ДЕТЕЙ)

«Был период, когда я очень переживала, что у меня нет детей, что допустила такую глупость. А потом разобралась в причинах и следствии. Дело в том, что у меня с юности была установка: иметь детей только от человека, которого любишь. Мои же избранники или не были готовы создавать семью, или мы расходились по каким-то причинам. Да и у меня самой появилась потребность в семье как таковой слишком поздно. Но не произошло. И я приняла это как данность».

(О ЛЮБВИ)

«А я не задаюсь вопросом, что такое любовь. Это такая же загадка, как рождение и смерть. Попытка втиснуть ее в формулу абсурдна… Но, очевидно, именно в любви и заключается главный смысл жизни. Мой папа, уже находясь в больнице, за два дня до смерти сказал: «Главное — любить и чтобы тебя любили».

(«Семь дней», 15.05.12)

Актерская игра Хоакина Феникса в «Мастере» Пола Томаса Андерсона в любом случае будет оценена премией  «Оскар», считает Vulture, впрочем, сам актер пренебрежительно отзывается о призе Американской киноакадемии.

Так, он сообщил в интервью изданию Interview: «Думаю, что это полная чушь. Я не хочу быть частью этого. Я в это просто не верю. Это морковка, но худшая на вкус из всех, что я пробовал. Это полностью субъективная награда… И самая глупая вещь во всем мире».

Брэд Питт признался, что упустил возможность поработать с актрисой Айшварией Рай в картине «Троя», но заявил, что всегда хотел записать танцевальный номер в стиле Болливуда.

Таким образом, популярный голливудский актер присоединился к Тому Крузу и Хью Джексону, звездам, которые в свое время выражали желание работать в Болливуде.

— Индийский кинематограф, кажется, неплохо развивается. Я бы с радостью поработал в Болливуде, в этих картинах много драмы и цвета. Пока неизвестно, когда я решу отправиться в Болливуд и сняться в этом танцевальном номере со всеми актерами на заднем плане, — сообщил в интервью Брэд Питт.

Исполнитель роли доктора Ватсона в обеих картинах Гая Ричи о знаменитом сыщике Джуд Лоу сообщил в интервью Collider, что он и Роберт Дауни-младший были бы не прочь сняться в третьей части «Шерлока Холмса». 

Напомним, что вторая серия собрала в мировом прокате более $540 млн, а студия Warner Bros. уже наняла сценариста Дрю Пирса («Железный человек») для работы над третьей серией.

— О третьей части уже идут разговоры, я знаю, что обсуждается сценарий, но Дауни и я, мы очень занятые парни. Впрочем, мы бы хотели сняться в третьей серии. Мы очень счастливы работать вместе, — сообщил Джуд Лоу.

(Totalfilm.com, 18.09.12)