О ПОПУЛЯРНОСТИ

- Нет, сейчас я уже музейный экспонат. Меня все знают и помнят, кланяются, здороваются на улице.

ОБ ИМИДЖЕ

- Вы смеетесь?.. Мой имидж – быть всегда красивой на сцене. Кланяться публике, отвечать на письма, высылать автографы. Вот вчера женщина прислала письмо, попросила написать ей слова песни о маме, моя помощница отправила ей.

ВСЕГДА ЛИ ОТВЕЧАЕТ НА ПИСЬМА?

- Да, коротко: «Спасибо, прочитала ваше письмо, высылаю автограф». Кто-то пластинку просит. Уважение к людям, как бумеранг – ты его бросаешь, он к тебе возвращается.

О СОВЕТСКИХ ГОНОРАРАХ

- За сольный концерт получала 38 рублей. Директор Софья Семеновна говорила мне: «Диточка, попробуйте только взять хотя бы рубль в конверте».  Я согласилась: «Хорошо, Софья Семеновна. Не надо. Я буду работать по три концерта в день, чтобы заработать на платье у Зайцева». Оно стоило у него тысячу рублей.  И пела по три концерта в день. За тридцать концертов зарабатывала платье.

ЧАСТО ЛИ ОБРАЩАЛАСЬ ЗА ПОМОЩЬЮ К ВЛАСТЯМ

- В самых крайних случаях. У меня какой-то инстинкт есть, как у зверей. Когда в 1959 году худсовет по приказу обкома партии расформировал ансамбль «Дружба» за пропаганду буржуазной идеологии, а меня назвали «кабацкой певичкой», то я не смирилась.

Мы сидели с Броневицким,  он говорил, что наша карьера закончена. «Почему закончена?» – сказала я. – Поеду в Москву». «Что ты сможешь сделать? К кому ты поедешь?». «Там должен быть кто-то выше, чем этот худсовет».

В Москве пришла в министерство культуры. Какая-то секретарша посоветовала мне: «У нас есть руководитель всех музыкальных ансамблей эстрады, его зовут товарищ Холодин». У меня тогда еще был сильный акцент, она пожалела меня, проводила к нему. Я все рассказала ему: «Пою французские и польские  песни. Ансамбль у нас профессиональный, все музыканты с образованием. В худсовете было всего два или три музыканта, и он стал требовать от нас, чтобы мы пели про партию. Но мы поем совсем другие песни – веселые, жизнерадостные». «Что ж, давайте  послушаем вас» – сказал Холодин. Приехал наш ансамбль в Москву, мы спели. Министерский худсовет аплодировал нам стоя, а  его члены написали грозное письмо в ленинградский обком партии, и дали нам зеленую улицу.

Проблема была еще в другом. Я училась в университете, и из-за выступлений стала пропускать лекции. Меня вызвали в деканат: «Стоит вопрос о вашем отчислении. Вы пропускаете лекции». «Но я хочу  петь». «Вы же приехали учиться». «Да, я хочу и учиться». «Тогда расскажите об этом министру высшего образования, потому что в истории  философского факультета никогда не было заочных студентов».

Я опять поехала в Москву, к министру образования. Три дня не могла попасть к нему на  прием. Три ночи спала на вокзале. «Я хочу петь», – сказала министру, когда удалось прорваться в его кабинет. «Это не ко мне» – отрезал он. Стала ему объяснять, что учусь на философском, где нет заочного отделения: «Разрешите мне сдавать экзамены, не посещая лекций, обещаю, что это будут «4» и «5». Мне надо петь».  Видимо, я его убедила, если он сказал: «Под свою ответственность беру». Так я стала первой заочницей в истории  философского факультета.

О ГРИГОРИИ РОМАНОВЕ

- Я всегда была далека от знакомств с высокопоставленными людьми. Как-то раз мы выступали на концерте в Таврическом, где был Романов. Ребята из ансамбля тогда носили длинные волосы, мода была такая – под «Битлов». Романов вызвал Броневицкого к себе в отдельную комнату. Достал кошелек, дает денег: «Дай своим гаврикам по рублю. Пусть  постригутся». Александр Александрович затрясся.  Он всегда боялся начальства.

ОБ ИКРЕ

- Я тоже повезла родственникам во Францию большую банку икры. В Елисеевском  по блату купила. Через «черный ход»  пошла на поклон к директору: «Пожалуйста, помогите. Еду в первый раз к родственникам во Францию. Можно  у вас купить большую банку икры?». «Разве что из резерва для обкома партии», – сказал он.

Приехала во Францию, а родственники говорят: «Да забери ты ее с собой. Мы ее можем купить в каждом магазине». Представляете, какой позор был. Хотела их удивить.

За границей бегали по распродажам. Иногда везло. Когда выступала в «Олимпии», хотела купить микроволновку с грилем. Как раз тогда получила первый гонорар во франках. Пошла к директору «Олимпии» Бруно Кокатрикс: «Мсье, вы же часто бываете в Советском Союзе?..  Когда приезжаете, то деньги меняете в банке?». «Да». «Так вот, я очень хочу купить гриль, он мне очень нравится, но он стоит тысячу франков. У меня не хватает денег». «А куда вы их деваете? Я же плачу вам по двести франков за выступление», – удивился мсье. «Я не могу вам сказать». «Я вам денег не дам, потому что не могу вывозить деньги из Франции», – сказал он.

НЕ БЫЛО ЛИ ЖЕЛАНИЯ ОСТАТЬСЯ НА ЗАПАДЕ?

- Зачем? Я могла  в любой момент поехать в гости, у меня ведь родственники жили во Франции. Меня очень любили в Германии. Больше тридцати раз выступала там. В том числе и на Олимпиаде в Мюнхене в 1972 году. Меня с ансамблем Броневицкого направил ЦК комсомола. Давали концерты для спортсменов. Иностранцев было много,  поэтому пела на французском, польском, немецком, испанском, сербо-хорватском. Успех был колоссальный.

А потом случился теракт. Нас всех вызвали руководство советской делегации, дали инструкцию: меньше троих никуда не ходить, по-русски не говорить. Но мы все-таки куда-то пошли. Нас остановили, стали спрашивать: откуда мы приехали. Я за всех ответила по-французски, и отпустили.

О ПАТРИОТИЧЕСКИХ ПЕСНЯХ

- Я не пела их. Я воспевала гуманизм, гуманность. Песня «Огромное небо» – хороший пример. Я считаю, что в советское время в песнях было много лжепатриотизма. Не верю, что патриотом был тот, кто пел  «Балладу о знамени» ради галочки. У меня каждая песня, как про меня. Сколько раз пела «Огромное небо», столько раз казалось, что сейчас погибну вместе с летчиками, но должна вырулить за пределы города, спасти его. Но в этом нет игры в патриотизм.

О ПАТРИОТИЗМЕ

- Патриотизм должен начинаться  с семьи. Если в семье нормальный климат, то и дети вырастут нормальными людьми. Если  мама кладет трамвайные рельсы,  а папа пьет и приносит такую зарплату, на которую невозможно прожить,  то какие патриоты вырастут в такой семье?

В Советском Союзе женщины были вынуждены работать. Мой отчим во Франции не разрешал маме не только работать, но даже заниматься грядками на огороде. «Это мужская работа, – говорил он. – Я кормилец, и должен пахать, чтобы принести зарплату. Ты должна воспитывать детей,  готовить обед, следить за уютом и чистотой в доме».

Вот такая этика отношений  была в шахтерском доме. Он был простым деревенским мужиком. Воскресенье был единственным днем в неделю, когда он ничего не делал.

О КОНЦЕРТАХ В ГЕЙ-КЛУБАХ

- Меня попросили выступить. За выступление в клубах мне заплатили. Я артистка. Они такие замечательные слушатели. Шестнадцатилетние мальчики говорили мне: «Ты классная! Спой нам «Огромное небо».

Я много раз выступала на Кубе, и заметила, что на мои концерты приходит много молодых парней. Спросила переводчицу: «Каридад, почему так много молодых мальчишек? Они просят у меня автограф». «Эдита, они голубые, – сказала она. – У них особенное восприятие красоты, а ты красивая, и поешь очень глубокие песен». Вот вам и ответ.

Они очень восторженные слушатели. Я немного изучала психологию, и знаю,  откуда это идет. Если в семье есть гегемония матери, то возможна склонность к голубизне. Правда, это версия, предположения. Но в любом случае, это не извращение, скорее, в этом что-то психологическое.

О СВОЕЙ ПУБЛИКЕ

- Все зависит от артиста. Моя публика очень пластичная. Если пою веселую песню, прошу ее подпевать, спускалась в зал, и пела вместе с ней.

Однажды  пела в американском ресторане Шуфутинского для русских «Огромное небо». Перед выступлением сказала: «Очень прошу оставить сейчас еду и рюмки. Я пришла к вам, чтобы вы послушали меня. Когда я уйду, вы поедите». И они слушали меня. Потому что артист, как дирижер, может задать тон – какой он будет, такая будет и публика. Если он развязный, то и публика будет такой.

У меня даже есть такая оценка выступления. Если во время того, как я пою важную для себя песню, кто-то уронил номерок, значит, виновата я. Плохо спела. Не сумела сконцентрировать внимание публики на песне.        

(Андрей Морозов, «Город 812», 25.09.14) 

2024, Люся Чеботина.

Оценка: 8 из 10.

В новой песне Люся Чеботина обращается к молодому человеку, с которым не общалась, может быть, год. Тогда она не смогла его оценить («я не знаю, год назад, где были мои глаза»), но теперь неожиданно для самой себя влюбилась («а теперь я не могу без тебя и пять минут») и уверена, что он ответит взаимностью: «Но говорят, что твоё от тебя никуда не уйдет, прости меня за любовь со второго взгляда».

Как это связано с Дубаем, в песне точно не объясняется, но, вероятно, рейс «Москва – Дубай», о котором идёт речь в припеве, и несёт лирическую героиню навстречу её любви со второго взгляда. Припев Люсе особенно удался – он мелодичный, бодрый и легко запоминающийся. По идее, новинка должна была уже рвать чарты, но пока этого не произошло. Песня вышла 27 декабря – возможно, народ в это время не слишком восприимчив к новой музыке, поскольку постоянно – вольно или невольно – слушает рождественские и новогодние композиции. Видимо, Люся Чеботина не угадала с датой релиза именно этой песни (а также с обложкой сингла). Какой там Дубай, когда ёлки по городу мчатся, звенит январская вьюга, а новогоднее поздравление от ABBA сменяется рождественским хитом Джорджа Майкла.

Но полагаю, что у публики и песни «Москва – Дубай» вполне может случиться та самая любовь со второго взгляда, когда трек расслышат получше. Люся явно очень постаралась, сочинив для песни целых три мелодии и даже исполнив один припев на английском. Вовсе не обязательно было настолько заморачиваться, ведь для хитовой судьбы этой песне хватило бы одного только припева. Но творческого человека, если он фонтанирует идеями, так просто не остановить.

Алексей Мажаев, «ИнтерМедиа»

Премьера сингла и клипа Бонни Тайлер «Yes I Can» состоялась 1 января 2025 года. Песню написали Билл Дилуиджи и Ханна Макнил, снял видео режиссер Люк Уэйд. Этой новинкой 73-летняя валлийская певица поздравила своих поклонников с Новым годом.

2024, «Муз шоу».

Сначала Лариса Черникова хотела посвятить песню своему бойфренду, которого звали Вова. Однако к Вове не удалось подобрать залипательную рифму – выходило что-то вроде «я люблю тебя, Вова, что ж ты смотришь так сурово», а это совершенно не соответствовало настроению произведения. Так в текст появился Дима и строчка «что мне так необходимо»: блестящая рифма «Дима – необходимо» стала поводом для шуток на несколько лет, а припев, как выяснилось, запомнился навсегда.

В выпуске «Хит Сториз» про «Влюблённый самолёт» многое пропущено – так, не упомянут продюсер Ларисы Черниковой Сергей Обухов, который работал с ней до Александра Толмацкого, а также не звучат имена снимавшихся в клипе участников одесской комик-труппы «Маски-шоу» Бориса Барского и Владимира Комарова. Зато рассказано, что гонорар актёрам Лариса заплатила сама – Толмацкий заявил, что у него нет на это бюджета. Но без Толмацкого клипа вообще бы не было: именно продюсер расслышал в песне хитовый потенциал и настоял на её экранизации.

Имел ли какое-то отношение к песне футболист Дмитрий Аленичев, на что активно намекала светская пресса? В выпуске Лариса Черникова рассказала о многочисленных Димах, которые окружали её по жизни, однако в момент выхода «Влюблённого самолёта» с Аленичевым они знакомы не были. Правда, осенью 1997 года друзья футболиста пригласили Черникову выступить на дне рождения Дмитрия. Там они и познакомились. Летом следующего года Аленичев уехал играть в «Рому», и отношения закончились. Ещё через несколько лет Лариса вышла замуж за американца, ушла со сцены и поселилась у мужа на ферме. У неё в жизни вообще было много удивительных поворотов, по которым можно снять сериал, а не только выпуск «Хит Сториз».

Алексей Мажаев, «ИнтерМедиа»