Рецензия на книгу: Роман Богословский, Ирина Клинских - «Хой! Опасный путь через туман»

2022, «Молодая гвардия»

Оценка: 7 из 10.

Ровно полгода назад вышла рецензия на книгу Дениса Ступникова «Юрий Хой и группа «Сектор Газа», и вот уже подоспело очередное жизнеописание Юрия Клинских. Авторы работали над биографическими книгами параллельно, но независимо друг от друга. Издания имели все шансы выйти в свет одновременно, но потом издательства скорректировали планы и развели релизы по срокам. Правда, всего на полгода, поэтому восприниматься они всё равно будут как двухтомник.

Книга Ступникова подкупала сдержанным подходом к феномену «Сектора Газа». Вместо привычных восторгов или не менее привычной хулы автор представил скрупулёзную биографию с попутным подробным анализом творчества Хоя. Книга Богословского получилась более личной и эмоциональной - скорее всего, она и не могла бы стать иной: посмотрите на второе имя на обложке. Соавтором Романа стала Ирина Клинских, старшая дочь лидера «Сектора Газа». Когда Юрий Хой умер, ей было всего 13 лет, но она сохранила много воспоминаний об отце и стала инициатором фестивалей его памяти и трибьют-проектов. Основным рассказчиком стал Роман Богословский, который иногда передаёт слово Ирине, чтобы та рассказала о каких-то случаях, связанных с отцом, или о своих тогдашних и нынешних ощущениях от альбомов «Сектора Газа». Например, глава о смерти Юрия написана Ириной Клинских, и это довольно жуткий взгляд 13-летней девочки, потерявшей папу. Её соавтор при этом неустанно опровергает различные конспирологические теории гибели музыканта.

Роман Богословский вообще уделяет много внимания развенчанию мифов о «колхозном панке» и «музыке для быдла», запоздало настаивая на том, что «народный герой» Хой заслуживает и всяческого официального признания. В принципе, довольно убедительно, хотя местами дело портит излишний пафос: «Ведь если взглянуть на путь Юры в очищенном от предметного содержания ракурсе, становится ясно, что он прошёл по земле дорогой какой-то личной, только ему ведомой правды. И двигался ровно туда, куда звал его колокольчик внутренней истины, который почему-то выбрал именно его сознание для того, чтобы там зазвенеть». Подобные экзерсисы заметно контрастируют со «свойским» языком повествования, в котором герой зовётся Юрой и никак иначе.

Алексей Мажаев, InterMedia