.jpg)
НИКИТА МИХАЛКОВ: "РОССИЙСКИЕ КУЛЬТУРНЫЕ ВЛАСТИ МЕНЯ НЕ ЦЕНЯТ"
"Знаете, я, когда был юным, обожал выступать. И вот однажды, в каком-то клубе, я выступал, выступал, выступал... Зрители начали засыпать потихоньку. А в первом ряду сидел мальчик. Совсем маленький. Лет пяти. Он ничего не понимал, но смотрел на меня с неугасающим интересом. Наконец, я говорю: "Вопросы есть?" Мальчик тянет руку. "Ну, какой у тебя вопрос?" Он спрыгнул с кресла, потому что не доставал до полу ногами: "Скажите, товарищ, а кино скоро будет?" С тех пор я стараюсь не доводить свою аудиторию до такого вопроса..."
(О СВОЕЙ ВОСТРЕБОВАННОСТИ В РОССИИ И В ИТАЛИИ)
"Видимо, в Италии я востребован больше. Здесь меня больше ценят. Я у российских культурных властей семь лет прошу открыть мне академию, актерско-режиссерскую. Мне есть что сказать людям. Есть чему научить. Разве это никому не нужно? <…> Передо мной выставлена стена. Она мягкая. Даже прозрачная — через нее можно махать друг другу руками. Но дело не движется".
(О ФИЛЬМЕ "ДВЕНАДЦАТЬ РАЗГНЕВАННЫХ МУЖЧИН")
"Я счастлив, что именно этой картиной выхожу из семилетнего молчания. У меня накопилось что сказать. "Двенадцать разгневанных мужчин" — это же не римейк фильма Сидни Люмета. Двенадцать присяжных, которые являют собой основные срезы нашего общества, решают судьбу чеченского мальчика. Его обвиняют в том, что он убил своего приемного отца — офицера Российской Армии. По этому поводу мы и размышляем обо всем, что происходит сегодня в нашей стране".
(О ЧУЖОМ МНЕНИИ)
"После всего, что про меня пишут, говорят, судачат, лгут, меня уже ничего не волнует. Есть один критерий — ты перед самим собой и Господом Богом. У меня на такие разговоры один ответ: возьмите и сами сделайте, чего ругаться-то? Чего достоинством мериться на словах? Я помню, говорили: "Вот, "Анна. От 6 до 18" — подумаешь, тоже мне идея..." Ребята, родите девочку и снимайте ее тринадцать лет. Делом докажите, что вы правы. Меня интересует, что вынесет человек с картины. О чем он будет думать, пока едет домой, поднимается в лифте, включает телевизор. А что обо мне критики напишут, меня не волнует. Я себя ни с кем не сравниваю, Боже упаси, но, в конце концов, Булгарин прославился только тем, что обложил Пушкина и Грибоедова..."
(О ЧЕХОВЕ И МАСТРОЯННИ)
"Марчелло был гениальный человек, абсолютно фантастическая личность. В нем все было так перемешано, что нельзя сказать: вот здесь он актер, а вот здесь — человек. Он был абсолютный ребенок. Чистый лист бумаги, на котором можно нарисовать или какую-нибудь каракулю ужасную, или невиданной красоты пейзаж. Он не боялся быть смешным, страшным, некрасивым, он с восторгом шел навстречу любому предложению. Я понимаю, почему он так любил Чехова. Как и Чехов, Марчелло внутри был гораздо больше, чем снаружи. И, в отличие от огромного количества актеров, особенно западной школы, он понимал, что Чехов говорит между строк гораздо больше, чем словами. Ведь Чехов — как тропинка в поле: то видна, то не видна, то видна, то не видна. Но все время существует нить, по которой ты должен пройти. Меня удивляет, почему многие режиссеры не нашли ключа к Чехову, хотя он сам его дал в своих записных книжках: "Люди обедают, только обедают, а между тем слагаются их судьбы и разрушаются их жизни". Потрясающе!.. "Передайте, пожалуйста, вон тот салатик..." Ничего не происходит. А на самом деле — этот ревнует эту, у этих начинается роман, кто-то кого-то держит за коленку под столом — идет жизнь... Муж говорит любовнику своей жены: "Будьте любезны, дайте мне, пожалуйста, кусочек хлеба..." Энергетический заряд этой фразы — гигантский, совершенно не адекватный тексту. Хотя можно сыграть про кусок хлеба, и всЈ. Астров говорит: "А в Африке-то, поди, об эту пору жарища..." Его не интересует, какая температура в Африке — вдали стихают копытца лошадей, уносящих Елену Андреевну... Чехов долго еще будет тайной. Будет волновать. Прожив 44 года, он назадавал вопросов столько и столько тайн рассыпал в мире — еще лет на двести хватит. Марчелло эти вещи чувствовал, с ним было фантастически легко работать — на уровне собачьего нюха, без слов. Я опосредованно получил большой комплимент от Феллини — он сказал это не мне, но я отнес на свой счет тоже. Они вместе с Джульеттой Мазиной были на "Механическом пианино", после спектакля пришли к актерам (меня там не было), и Феллини сказал Марчелло: "Теперь я вижу, что итальянские актеры тоже могут играть Чехова". Но, конечно, главным там был Марчелло. Он мог покрыть своей аурой, своей харизмой всю сценическую площадку. Под его крылом было всем удобно".
(С КАКИМИ АКТЕРАМИ ПРЕДПОЧИТАЕТ РАБОТАТЬ)
"Ну, понятие "талант" мы сразу исключаем из обсуждения. Если актер не талантлив, то говорить не о чем. Обязательное качество — чувство юмора. Можно взять актера без чувства юмора, снять в эпизоде, потому что у него хорошая фактура, и забыть как страшный сон. Без этого качества в кино работать невозможно. Тогда после первой же картины ты начинаешь считать себя гением, и уже никто тебя не свернет с этого пагубного пути. А еще лучше — быть непризнанным гением. Чтобы всю жизнь крепко квасить, ругать своих коллег и рассказывать, как бы ты сыграл или какое бы снял кино, но тебе не дали..."
(О СЕРИАЛЕ "ТИХИЙ ДОН")
"Я очень люблю Сергея Федоровича и обсуждать это не берусь. Сделано и сделано".
("Известия", 22.12.06)
