Пермский театр привез оперу о безысходности человеческой цивилизации

Опера «Носферату» Дмитрия Курляндского в постановке Театра оперы и балета им. П.И.Чайковского (Пермь) была представлена в рамках фестиваля «Золотая маска» на сцене московского Театра Моссовета 25 февраля 2015 года. Музыкальный руководитель и дирижер постановки – Теодор Курентзис, режиссер-постановщик – Теодорос Терзопулос, художник-постановщик – Яннис Кунеллис, художник по костюмам – Лукия. Главные роли исполнили Алла Демидова (Корифей), Тасос Димас (Носферату), София Хилл (Персефона), Наталья Пшеничникова (Три Грайи), Элени-Лидия Стамеллу (Зеркало Трех Грай), также в спектакле приняли участие артисты балета пермского театра, хор и оркестр MusicAeterna.

Спектакль номинируется на национальную театральную премию «Золотая маска» в разделе «Опера» в номинациях «лучшая работа дирижера» (Теодор Курентзис), «лучшая женская роль» (София Хилл), «лучшая мужская роль» (Тасос Димас), «лучшая работа художника» (Янис Куннелис) и «лучшая работа композитора» (Дмитрий Курляндский). Впервые в истории фестиваля и премии в частной номинации в опере представлены драматические актеры – артисты театра ATTIS в Дельфах.

Опера в трех действиях на либретто Димитриса Яламаса была написана Дмитрием Курляндским по заказу Дялигевского фестиваля в Перми, ее мировая премьера состоялась в Пермском театре 13 июня 2014 года. Действие оперы происходит «вне времени и места», само произведение представляет собой философское аллегорическое действо, призванное, по словам режиссера, «читать между строк». Это перформанс, объединяющий в себе музыку (понимаемую как некое организованное звучание), поэтическое слово, драматическое, пластическое и изобразительное искусство. По мнению создателей спектакля, «Носферату» раскрывает в самом широком смысле тему вампиризма – социального, морального, эстетического – напасти, которая убивает человека, отравляет кровь и в то же время становится необходимым условием его существования. Поскольку Носферату – собирательный образ, в котором каждый современный человек может узнать себя, а себя – в нем, авторы спектакля собирают его как мозаику из слов, звуков, образов и идей. Многие из них нуждаются в авторском комментарии (поэтому к спектаклю издан развернутый буклет), а иные легко считываются современным зрителем. Так, например, легко узнаваемый лебедь из знаменитого балета Чайковского – в его затяжной, на протяжении всего спектакля, агонии – символизирует гибель классической культуры, принесенной в жертву новому искусству. Лебедь, как и Персефона, древнегреческая богиня плодородия и царства мертвых, становятся жертвами Носферату.

Исключительно оригинальны как либретто оперы, так и ее партитура. Наряду с поэтическим текстом (который вкладывается в уста Корифея-рассказчика в исполнении Аллы Демидовой) в русско-латинском либретто используются описания состава крови, списки болезней, ядовитых и лекарственных трав, рецепты снадобий, перечни человеческих органов и т.д. Партитура, в свою очередь, тоже оперирует особым материалом: в ней практически отсутствует то, ради чего ходят в оперу – собственно пение. Ведущие партии сопрано и меццо-сопрано (Персефона и Три Грайи) лишены привычной вокализации. Чтобы воспроизводить звуки (а точнее шумы), предусмотренные автором музыки, Наталья Пшеничникова проводила с участниками постановки специальные голосовые тренинги. Также и инструменты оркестра, казалось бы, используются не по прямому назначению: по струнам водят чем угодно, только не смычком, ударные и медные инструменты издают поистине потусторонние звуки, кроме того, в инструментарий вписываются точильные камни, ножи, дрели. Под стать музыке и визуальное решение спектакля. Художник Яннис Кунелис, один из основателей направления «arte povera» («бедное искусство», в котором для создания произведения используются подручные предметы), оформляет задник сцены из старых балахонов, гробов или ножей. Прихвостни Носферату таскают по сцене связанных балерин, бьют посуду, устраивают ритуальные пляски. Все это – «сверхъестественное настоящее, кошмары, животворящие и смертоносные видения».

Спектакль, несмотря на радикальность, в Москве собрал полный зал и прошел с огромным успехом; за все время представления, шедшего без антракта, зал покинуло лишь три человека.

Татьяна Давыдова, InterMedia